Освобожденные запястья понемногу обрели чувствительность, и Кадаверциан, облегченно выдохнув, приподнялся на руках, принимая более удобную позу. Дразнящие прикосновения Фери к самому сокровенному, добили самурая окончательно. Желание близости стало нестерпимым, и Ёширо, бросив на Александра умоляющий взгляд, застонал, всем своим видом показывая, что не в силах больше ждать.
-Да какая, к черту, смазка?- Некромант, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на любовника, приглушенно зарычал, выгнулся, в нетерпении поводя бедрами. -Ну же!- В хриплом шепоте Ёширо прорезались требовательные нотки, и он, изнывая от желания, спешно прикусил клыками покрывало, чтобы не сказать еще чего-нибудь, что может не понравиться Фэриартос. Но, Александр, видимо решив извести Некроманта ожиданием, не спешил. До Кадаверциана постепенно начал доходить смысл медлительности Фери. Он медленно повернулся, и прочитал  в фиалковых глазах нескрываемую насмешку и милостивое разрешение, больше похожее на приказ. Ёширо осторожно дотронулся до белоснежной кожи на груди Александра, легко пробежался подушечками пальцев вниз, млея от ощущения шелковой прохлады под горячими ладонями. Пальцы запутались в темном золоте кудряшек, тонкой полоской спускающихся вниз, к напряженному члену. Ёширо чуть коснулся  языком нежной головки, снимая капельку выступившей смазки, и облизнулся.
-Ты вкусный…- Самурай бережно обхватил губами член, чуть щекоча головку языком и, не задерживаясь, вобрал его в себя полностью, чуть постанывая от удовольствия. Губы плотно сжались вокруг ствола, и Ёширо позволил себе обхватить бедра мастера руками, размеренно двигая губами по всей длине ствола и легонько царапая кожу на ягодицах.

Отредактировано Ronin (2008-12-06 22:41:13)

-«Поработал»?- Ёширо нахмурился и сбросил руки Александра со своих бедер, но, тут же поймал Маэстро за запястья и прильнул к нему всем телом, коварно улыбаясь. Самурай заглянул в насмешливые фиалковые глаза, распростертого под ним любовника. -Хм, значит, мои ласки ты воспринял, как «работу»? Ты не прав, Александр…- Кадаверциан выпрямился, зажимая коленями стройные бедра Фери, отпустил запястья мастера и провел ладонями по шелковистой, соблазнительной коже на груди. -…Работа, подразумевает под собой обязанность. А ты не обязанность, ты - наслаждение.- Ёширо чуть наклонился, потерся возбужденным членом о член Александра, растягивая удовольствие от мнимого превосходства над прекрасным Маэстро, и плавно опустился на член, помогая себе рукой. Лицо самурая на миг исказилось от резкой, но кратковременной вспышки боли. Ёширо закрыл глаза и застонал, насаживаясь до конца. Самурай, двигался намеренно медленно и осторожно, запрокидывая голову назад, щекоча бедра Александра кончиками длинных волос, обжигая мастера взглядом и не сдерживая стонов. Самурай приподнимался, позволяя члену выходить из него почти полностью, и опускался, вбирая в себя напряженную плоть на всю длину, так глубоко, как это было возможно, желая растянуть недолгий момент «привыкания», когда боль смешивается с первыми теплыми волнами удовольствия, разливающимися под кожей, и прочувствовать Александра каждой клеточкой дрожащего тела. Сейчас, с Фэриартос было неимоверно хорошо и свободно, даже не смотря на положение пленника. Ёширо облизнул приоткрытые в улыбке губы, демонстрируя острые клыки, и уверенно обхватил ладонью собственный член. Сдерживаться больше было невозможно, он итак слишком долго этого ждал, и самураю было уже наплевать, что подумает о нем мастер.

Самурай обнял мастера за плечи, привлекая к себе, и потянулся к губам, настойчиво срывая ещё один поцелуй. Равнодушие и отстраненность желанного существа приводили Кадаверциана в бешенство, и, одновременно с этим, ощущение подвластности чужой, более сильной воле, невероятно возбуждало. Движения напряженного тела стали более резкими, в затуманенных страстью глазах вампира не осталось ни намека на разум, только неистовое, древнее как мир желание. Ёширо оглашал спальню жаркими, захлебывающимися стонами, перемежая их сбивчивым шепотом:
-Я люблю тебя, Александр…
Было душно, жарко, желание стало почти невыносимым, разрываемый изнутри скованной браслетами магией, Кадаверциан задыхался, сбиваясь с ритма. Он откинул налипшие на влажный лоб волосы, и взгляд Некроманта ненароком упал на отполированный до кристальной четкости лист серебра, заменявший Александру зеркало. Почти неземной, изумительно красивый в серебристом сиянии Александр, на смятой, забрызганной кровью постели, ледяным взглядом скользящий по неистовому, напряженному, испещренному ссадинами и кровоподтеками, дрожащему от страсти телу, доверчиво прижимающемуся к своему мучителю. Ёширо сорвался на крик, выгибаясь в руках Александра, царапая белоснежную кожу на его плечах, и захлебываясь оглушающей и ослепляющей волной оргазма.

-Ты… Ты прекрасен, моя снежная королева.- В благодарном порыве, Ёширо обнял мастера, прижимаясь горячей щекой к прохладной коже на груди. Бешено колотившееся сердце готово было выпрыгнуть, а на плечи навалилась счастливая усталость. Самурай растянулся на перепачканных кровью простынях рядом с Александром и любовался им, смотря на вампира снизу вверх и покрывая стройное бедро осторожными поцелуями. -Мне так хорошо… Надеюсь, ты доволен мной, и я заслужил хотя бы один ласковый взгляд?- Тон, с которым Ёширо озвучивал свои «надежды», был скорее шутливым, чем смиренным и заискивающим. И разница чувствовалась. Александр все же уступил, хотя бы в малом, и самурай вновь уверял себя в том, что держит все под контролем. По этому, Кадаверциан не считал унижением для себя, разыгрывать перед Александром роль покорного пленника.

Тон, которым Фэриартос обращался к Некроманту, снисхождение, и неприкрытая насмешка, отнюдь не в шутку, окончательно вывели ластящегося к Александру самурая из себя. Было невыносимо больно видеть, что так искренне отдаваемые в распоряжение мастера чувства, в сущности, совершенно ему не нужны.
-Ками-сама, ну сколько можно!- Угрожающе-глухие нотки в голосе Ёширо выдавали захлестнувшее его раздражение. Прекрасный мастер никак не отреагировал на возглас самурая или, по крайней мере сделал вид, что не реагирует, и остался таким же холодным и безучастным. -«оставил тебя при себе»… «ни для кого не делал таких уступок»… Я что собака? Я, черт подери, Мастер Смерти, пускай и без клана, временно.- Рука Кадаверциана, секунду назад благоговейно прикасавшаяся к бедру Маэстро, сжалась, а идеально отполированные ногти больно впились в нежную кожу Александра. Ёширо, не смотря на сжигающую его страсть к Александру, все же нашел в себе силы бороться собственными чувствами. Хотя, он уже не был столь уверен, что эти чувства были его собственными, а не навязанными извне.
-Хватит.- Ёширо резко сел на постели, схватив мастера за плечи, тряхнул, заставляя смотреть себе прямо в глаза, и наткнулся на взгляд Маэстро. Ледяные фиалки, которые, казалось, никогда не знали, что такое тепло. Пронизывающее насквозь безразличие. Пустота. Самурай обреченно вздохнул, как человек, понявший вдруг, что все его усилия бесполезны, с трудом отвел взгляд, и отпустил плечи Александра. -Всё. Слышишь, ты, сиреневоглазая кукла? Всё. Я проиграл. Я больше не потревожу тебя. Упивайся собственной недоступностью в одиночку. Только не удивляйся, когда обнаружишь, что некому оплакивать твой пепел.
Ёширо поднялся, и устало побрел в ванную комнату, в которой оставил джинсы. Вернулся он через пару минут, все такой же лохматый и злой, но уже одетый. В полном молчании, стараясь не встречаться с Фэриартос взглядом, он надел сапоги, подхватил подмышку куртку и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
По дороге к выходу из особняка, Ёширо заглянул в мастерскую, подобрал валяющуюся на полу катану, даже не посмотрев на занавешенное белой драпировкой полотно, и вышел на улицу. Самурай нашарил в кармане куртки мобильник, собираясь вызвать кого-нибудь из слуг Замка Смерти, но, вспомнив, что там его тоже не ждут, со злостью закинул телефон в снег и побрел вдоль трассы…

Далее: *Городские улицы*

Отредактировано Ronin (2009-01-09 18:43:02)